Они сражались вместе с нами.

Автор Рубрика: Собака на войне
Собаки Великой отечественной.

Василий Великанов

Я ПОМНЮ ИХ…   ИСТРЕБИТЕЛИ ТАНКОВ.

 

 

 

 

 

 

 

Дождь моросил непрерывно. Небо и земля казались однообразно-серыми, неприглядно-тоскливыми. Только вспаханный склон высоты глянцевито отсвечивал. На ратном поле среди подбитых черных танков с крестами на башне валялись бороны, покореженные сеялки…

Батальон капитана Неверова засел в окопах, вырытых наспех. При поспешном отходе не удалось как следует укрепиться. Оборона была тяжелой. Враг атаковал позиции по нескольку раз в день: он рвался к Ростову-на-Дону.

Капитан Неверов, молодой высокий блондин, каждый раз после того как захлебывалась вражеская атака, возмущался: «Тьфу, черт побери! И откуда они берут столько танков?!»

Ночью пришли в батальон бойцы с собаками — истребителями танков. Капитан Неверов впервые видел таких собак и не очень-то верил в их боеспособность.

— В ученье они, может, и хороши были, а здесь такой огонь…

— Не подведут, — не очень твердо возразил инструктор Иван Петухов.

— А из вас в бою был кто-нибудь?

— Нет. Только Ваганов.

На это капитан Неверов, сам воевавший уже четыре месяца, недовольно заметил:

— Пока вас самих пообстреляют, повозишься с вами…

— Не подведем, товарищ капитан, — уже гораздо решительнее сказал Петухов.

— Вот и жратвы собакам много надо… — не унимался Неверов.

— Сегодня не надо, товарищ капитан. Голодные они лучше на танки пойдут.

— Посмотрим. Заработают — накормим.

— Но если, товарищ капитан, они в бою заработают, то кормить их уже не придется, — тихо и с горечью проговорил Петухов.

Вожатых с собаками развели по ротам. Иван Петухов, Ваганов и еще несколько человек попали на самый ответственный участок — в боевое охранение, где действовал усиленный стрелковый взвод. Командовал им маленький, щуплый, с рыжим чубом лейтенант Смирнов. Новички, не умея еще отличить безрассудное удальство от опыта, приобретенного во многих боях, принимали лейтенанта за человека отчаянной храбрости и удивлялись на первых порах, когда слышали от него: «Меня не убьют, я знаю, где упадет снаряд, и где летит пуля…».

Лейтенант принял радушно.

— Ну, приземляйтесь пока. А собачек чтоб не слышно было, а то фрицы могут догадаться, какой им «гостинец» припасли. До рассвета отдыхайте, а там будьте готовы каждую минуту.

Вожатые разошлись по траншее; укрывшись плащ-палатками, пристроились на влажных подстилках из веток. Собаки жались к людям. Рядом с человеком и теплее, и не так страшно. Ночь-то темная, как чернозем, и тихая такая, будто все на свете умерло. Только луч вражеского прожектора скользнет порой по земле, поблуждает из стороны в сторону, а потом, подскочив и ткнувшись в мокрое одеяло сплошных туч, оборвется.

Туманно-серый рассвет приходил медленно, будто опасался кого-то…

Когда тьма начала отступать, на гребне поля показалось что-то черное, одиночное. Оно на глазах росло и стало танком. За ним левее вырос еще один, а потом показались и правее… семь, восемь, девять, десять, одиннадцать. Петухов наблюдал, затаив дыхание, слышал отдаленный гул и удивлялся: до чего же медленно ползут бронированные машины — словно черепахи.

Когда позади танков стали видны фигурки людей, лейтенант Смирнов зычно подал команду:

— Та-анки! Приготовиться!

И будто от его слов где-то в тылу разом ухнули артиллерийские батареи, и впереди вражеских машин полыхнули взрывы. Густой дым расплылся и закрыл железную лавину.

— Заградительный огонь, — промолвил Ваганов.

Залпы следовали один за другим, и казалось, что сквозь этот сплошной огонь танкам не пробиться. И все же из дымовой завесы вынырнули черные стальные громады. Их было уже меньше, но они упорно приближались.

Артиллерия вдруг умолкла.

— Почему прекратили стрельбу? — нервно спросил Петухов Ваганова.

— Нельзя. Нас могут зацепить…

— А почему мы молчим?

— Далековато. Зачем напрасно патроны жечь.

Собаки повизгивали и натягивали поводки.

И вдруг напряженное, накаленное ожидание прервалось командой лейтенанта Смирнова:

— Собаководы, стоять насмерть! По наступающей пехоте противника прицельным огнем, взвод, пли!

Винтовочный залп оглушил. Защекотало в ушах. Собаки вздрогнули и прижались к хозяевам.

Выйдя с пахоты на твердый грунт, танки ускорили ход и открыли стрельбу. Автоматчики, пригибаясь, бежали вслед и тоже стреляли. В это время прямой наводкой открыла огонь противотанковая пушка. Орудийный расчет работал быстро и ловко. Приземистое орудие то и дело дергалось, посылая снаряд за снарядом. Вот уже головной танк закружился на месте. Но и пушка вдруг замолкла.

Разрывы следовали один за другим. Над головой свистели и шуршали осколки. Иногда они боронили бруствер, и тогда кто-то откидывался назад, а кто-то грузно, медленно сползал вниз, судорожно загребая руками мокрую землю.

Танки на ходу перестроились и пошли на окопы двумя эшелонами. Головному осталось до них метров двести. Но надо было подпустить их еще ближе, чтобы собаки попали в мертвое пространство. Тогда они наверняка достигнут своей цели.

Огонь по пехоте противника усиливался — ее пытались отсечь от танков. Но автоматчики, укрываясь от огня, прятались за броню машин. Рев моторов и лязг гусениц нарастали. Становилось жутко от грохота стальных чудовищ.

— Вперед, Волчок! — крикнул Ваганов. — Взять! — И выпустил из окопа большую серую собаку.

Тело собаки плотно обхватывал брезентовый вьюк с боевым зарядом-миной, наверху которого кинжалом торчал штырь взрывателя. Наклонив лобастую голову, Волчок ринулся к ближнему танку. Вот он юркнул под него. Раздался сильный взрыв, машина вздрогнула, остановилась, задымила. Но левее и правее ее обошли два других танка.

— Шарик, вперед! Взять! Трезор, вперед, взять! Взять!

Две собаки — белая гладкошерстная и лохматая черная — выскочили на бруствер и устремились к вражеским танкам. Большой черный Трезор не добежал до цели — подстреленный, ткнулся носом в землю, а белый Шарик закатился под танк и подорвал его. Из люка вынырнул танкист и прыгнул вниз, но настигнутый пулей, распластался у пылающей машины.

Третий танк первого эшелона неумолимо шел на окопы, а вслед за ним двигались еще три.

— Вперед, Полкан! Взять! — приказал Петухов, спуская с поводка крупного лопоухого пса. Полкан высунулся из траншеи, но увидев чудовище, изрыгающее огонь, задрожал и сполз обратно. Петухов ударил его ремнем. Пес заскулил и прижался к ногам хозяина. Тогда Иван схватил гранату и, громко крикнув «Полкан! Взять!», выскочил наверх и пополз к приближающемуся танку.

Надо было приподняться, размахнуться как следует и бросить гранату под гусеницу, но огонь вражеских автоматчиков прижимал к земле. На мгновение оторвался от нее, бросил. Взрыв! Недолет!… Поторопился. А танк приближался. «Полкан, взять!» — опять крикнул Иван. Пес выпрыгнул из траншеи, промчался мимо прижавшегося к земле хозяина и, бросившись под машину, оглушительным взрывом распорол ей стальное брюхо.

Петухов почувствовал, как его сильно ударило по голове. Все померкло. Он уже не видел, как вожатые выпустили еще четырех собак, не видел, как оставшиеся вражеские танки вдруг повернули обратно и на полной скорости стали удирать, как наша пехота расстреливала заметавшихся по полю автоматчиков. Осмелевшие собаки с лаем преследовали уходящие машины, а бойцы, забыв об осторожности, высовывались из окопов и кричали весело:

— Глядите! Танки от собак драпают!

… Придя в себя, Петухов не сразу понял, где находится. Потом увидел, что лежит в блиндаже. На маленьком столике — коптилка, сделанная из медной гильзы противотанкового снаряда. И еще увидел лицо молоденькой медсестры.

Заметив, что раненый открыл глаза, сестра радостно воскликнула:

— Очнулся! Товарищ капитан, очнулся!

Над Петуховым наклонился капитан Неверов и еще кто-то с забинтованной головой. Это был лейтенант Смирнов, но Иван его не узнал.

— Ничего, будем жить! — ободряюще сказал Неверов.

Но Иван этого не услышал, видел только двигающиеся губы.

Он чуть-чуть улыбнулся, хотел что-то сказать, пошевелил губами, языком, но слов не получилось. Он забыл названия всех предметов. От напряжения и волнения силы иссякли, будто кто-то высосал всю кровь. Глаза увлажнились, защемило сердце.

Раненый простонал что-то невнятное.

— Валя, что он говорит? — спросил капитан.

— Ему холодно, он пить хочет, — пояснила сестра и, поддерживая рукой взлохмаченную голову Петухова, стала поить его крепким горячим чаем. Затем бережно уложила, укрыла еще одной шинелью. Петухов заснул. Он не мог слышать, как капитан Неверов сказал:

— Погорячился. Вылез из окопа. Смелый парень…

— Да, молодцы вожатые, — согласился лейтенант Смирнов, — не будь нынче собачек, туго бы нам пришлось…

Батальон капитана Неверова засел в окопах, вырытых наспех. При поспешном отходе не удалось как следует укрепиться. Оборона была тяжелой. Враг атаковал позиции по нескольку раз в день: он рвался к Ростову-на-Дону.

Поделиться с друзьями:

Оставьте Ваш комментарий

Ваш email не будет опубликован. Обязательные поля отмечены *

*

восемнадцать − 10 =

Вы можете использовать следующие HTML теги и атрибуты: <a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <strike> <strong>